Empty (Пустой)

Совместно с TeatrPlastichesky

"Человек создал пространство, в котором его нет."

«Спектакли TeatrPlastichesky не всегда про что-то конкретное, но всегда про что-то глобальное. А главное, они одни из немногих, после просмотра которых понимаешь, что ни разу не потянулся за телефоном.»
                                                                           Вита Хлопова, танцкритик, историк современного танца

«Полторы недели назад, в хмурый четверг, я отправился после работы в Театр Луны, чтобы увидеть спектакль Лары Гарри и Евгения Венина  Empty. 
  С тех пор перевариваю впечатления, больше недели ничего не мог написать - я был восхитительно пуст.
  Да, естественно, я всегда буду ждать от Гарри и Венина сюжетно-архетипичных спектаклей, несмотря на то, что они работают с метасюжетами. Мне всегда был ближе в историях сторителлинг, чем сторидеконстракшн. Но работы Лары и Евгения люблю и ценю за то, что они делают то, что делают, а не то, чего от них ждут. И делают это настолько хорошо, что все забывают, чего и ждали, и наслаждаются тем, что получили.
Empty оказался спектаклем про пластическую деконструкцию эмоций и состояний. Они одно за другим появлялись на сцене - и, ни одно не разрешаясь до точки, растворялись в пространстве, - из глубинной пустоты выходя, в пустоту и уходили.
  В пространстве, где нет героя, эмоциям воплотиться не в ком и не через кого. Но это не значит, что пространство ими не заряжено. Оно просто не может само ими разрядиться. И весь поток неразрешённым уходит в зрительный зал в поисках объекта воплощения. Не стихийно, не бурей, а полусилой, - ровно настолько, чтобы коснуться невидимого рычага, запускающего отсроченную цепную реакцию - возможно, настолько отсроченную, насколько пора цветения отстоит от проклюнувшегося зерна.
  Я, по жизни убеждённый, что всё необходимо прочувствовать до конца и показать до поры, пока не разрешится, - был абсолютно поражён противоположным и обманчиво ясным решением, предложенным со сцены: до конца нужно прочувствовать пустоту, откуда всё приходит и куда всё уходит, а все проявления - лишь флуктуация этой живородящей пустоты.
  Можно ли поставить вопрос "что истинно?", не говоря на сцене ни слова? Конечно, да. Мимы проделывают такое постоянно, заставляя нас поверить в реальность несуществующей стеклянной стены перед ними, или призрачной верёвки, или незримого табурета. 
Empty как явление метасюжетное заставил поверить в реальность и плотность пустоты, из которой берутся все эти несуществующие стеклянные стены, призрачные верёвки и незримые табуреты, которые лишь игрушки, подготавливающие к силе другой реальности.
  А потом запустил руки в зрительный зал, зачерпнул и показал, что эта пустота сидит внутри каждого. Пустота непроявленности. Пустота неразрешённости. Пустота незаполнимости.
  Это было хорошо.
  И этого было ровно столько, чтобы не дать и пустоте разрешиться до конца, оставив недопроявившееся недопроявившимся, чтобы каждый мог унести пустоту со спектакля с собой. Свою и чужую. Разделённую и неразделённую.
  Потому что это только говорят, что пустота - это нехватка, незаполненность. Нет. Парадокс в том, что пустота - это переизбыток до вытеснения. Это вытеснение всего прочего до заполнимости чем угодно. Точнее, до незаполнимости. Потому что она безгранична.
  И маленький кусочек своей пустоты, унесённой со спектакля, я не променяю ни на что другое в мире. Мы все тяготеем к безграничному. Даже если оно страшит, тревожит или обращает наше сознание в ноль.»    
                                                                                                                             Theo Fox

Режиссер — Лара Гарри

Хореограф — Евгений Венин

Художник по костюмам — Тимур Гучкаев